Дьявольский коктейль - Страница 25

Весь ансамбль действительно был современным и очень красивым; он ничуть не напоминал хорошо знакомые мне английские ипподромы. Мы прошли через большую удобную комнату с отличными креслами, где владельцы лошадей и тренеры могли спокойно планировать тактику или анализировать поражения, но Клугвойгт, не задерживаясь, повел меня дальше.

Помещение для жокеев было не хуже. У каждого здесь был просторный запирающийся шкафчик для одежды (не английские вешалки), рядом с раздевалкой находилась сауна (душ, разумеется, тоже), вдоль стен стояли удобные диваны (а не деревянные скамейки).

Человек, с которым я собирался говорить, лежал на кожаном диване. Я нашел его по табличке с фамилией: «К.П.Фарден». Это был жокей Гревилла Аркнольда.

Я сказал Клугвойгту, что хотел бы побеседовать с этим парнем.

— Отлично, — сказал он. — Я буду ждать в салоне. А заодно и сам поговорю кое с кем.

Фарден, как и положено жокею, был очень маленьким и худым, кожа да кости. Когда Клугвойгт назвал ему мое имя, его лицо прояснилось, но когда я сказал, что я друг миссис Кейсвел, он вновь помрачнел.

— Я не виноват, что лошадь в таком паршивом состоянии, — заявил он.

— Конечно, — успокоил я его. — Я хотел бы знать, что вы обо всем этом думаете, потому что миссис Кейсвел наверняка будет спрашивать меня об этом.

— Я скажу вам, что происходит. На старте кажется, что лошадь в отличной форме, она бодра и весела, а потом, когда надо прибавить ходу, оказывается, что у нее уже нет сил, а если попробовать хлыстом, то она совсем скисает и теряет скорость.

— Вы, неверное, думали над этим. Вам ничего не пришло в голову?

— Нет, ничего, — он смотрел на меня исподлобья.

— Но ведь что-то вы об этом думаете?

— То же, что и все. Больше я ничего не могу сказать.

— А что вы думаете о главном конюхе Аркнольда?

— Скотина. Никогда о нем особо не думал. Но встретиться с ним на темной дорожке я бы не хотел, если вас это интересует.

Меня интересовало совсем другое, но пережимать не стоило, и я спросил, понравился ли ему Дэн.

— Славный паренек, — сказал он, и впервые голос его смягчился. — Он часто бывает в конюшне Аркнольда, и ничего удивительного — все тамошние лошади — собственность его тетки.

— Вы познакомились в его прошлый приезд?

— Да, он тогда жил в Саммервиле. Недели две. Симпатичный парень. С чувством юмора. Он рассказывал мне, что был у тетки в Англии, что это очень добрая женщина. Когда ее лошади стали проигрывать, он один не утратил душевного покоя.

— И когда это началось? — спросил я сочувственным тоном.

— Да еще в июне. С тех пор в конюшне все вверх дном, все разбираются, что же происходит. Я же говорю... Ветеринары берут кровь то на то, то на другое, даже на наркотики. И ничего.

— Аркнольд, по-вашему, хороший хозяин? — спросил я прямо.

— Я не хочу говорить на эту тему, мистер. Я люблю свою работу.

В этот же день я заказал разговор с Кейт. В назначенное время я услышал ее голос. Было воскресенье, десять утра.

Слышимость была отличная, как будто мы находились не за тысячи, а всего за десяток километров друг от друга. Кейт сказала, что рада моему звонку и тому, что меня не убило током. Разумеется, она узнала об этом из газет, причем некоторые из них отвратительно намекали на то, что этот случай — часть рекламной кампании.

— Ничего подобного, — заверил я ее. — Когда встретимся, я все расскажу. Как дети?

— Отлично. Крис хочет стать астронавтом, а Либби научилась говорить «бассейн», когда хочет в воду.

— Я уже чуть-чуть соскучился по тебе, — сказал я, а Кейт ответила также — по крайней мере, внешне, — спокойно:

— Ты четыре дня, как уехал, а мне кажется, что прошел год.

— После премьеры я сразу вернусь, — пообещал я ей. — А до — съезжу на золотой рудник и на пару дней в заповедник, он называется Парк Крюгера.

— Везет же некоторым!

— Как только у мальчишек закончатся каникулы, мы с тобой куда-нибудь съездим.

— Ловлю на слове.

— Послушай... Я ведь звоню по поводу лошадей.

— Ты уже разобрался, в чем дело?

— Нет еще. Сделай для меня одну вещь.

— Говори, — коротко сказала она.

— Нужно узнать, что там в завещании Нериссы.

— Ого! — воскликнула она.

— Ну постарайся найти какой-нибудь предлог! Ее забавляла процедура его составления, так что она, возможно, захочет рассказать.

— Ну, ладно, я попробую... Допустим, она мне его покажет, тогда что конкретно тебя интересует?

— Нужно узнать, она завещала Дэну только лошадей или все остальное тоже.

— Хорошо, — сказала Кейт без особой уверенности. — А что, это так важно?

— Как тебе сказать, — рассмеялся я. — Дэн здесь.

— Правда? — удивилась она. — Нерисса не говорила об этом.

— Она сама не знает, — сказал я, а потом подробно описал этого симпатичного парня и Аркнольда.

— Ты думаешь, это штучки тренера?

— Я думал об этом, но мне кажется, что это наш мальчик из Калифорнии приложил свою руку.

— Но зачем? Какая ему выгода?

— Выгода немалая. Вспомни про налог на наследство.

Когда Кейт заговорила, в голосе ее звучало сомнение.

— Это невозможно.

— Мне это видится так. Весной, после многих лет разлуки, Дэн навещает Нериссу и узнает, что она больна болезнью Ходжкина. Достаточно посмотреть в медицинской энциклопедии, чтобы узнать, что это неизлечимо.

— О Господи! — вздохнула Кейт. — Продолжай.

— Нериссе понравился этот золотой мальчик. Надо сказать, что в нем есть очарование. Итак, предположим, что он узнает от Нериссы, что она решила оставить ему лошадей и некоторую сумму наличными.